Освободите Джанго!

Квентин Тарантино — режиссёр не для всех. Ну, то есть, дураков поспорить с тем, что он гений, найти сложно, а вот тех, кто его творчество на дух не переносит — пруд пруди. Чуткие натуры не выдерживают чёрного юмора, кровушки и цинизма. С некоторых пор Квентин с темы криминала, которая его вывела "в люди", стал потихонечку отходить к истории. Не в том смысле, что мэтр переключился на исторические фильмы — просто фоном для сюжета становятся глобальные исторические явления. Вторая Мировая, например, или рабство в Америке.

Переход к исторической теме вызвал у некоторых личностей нездоровую истерику: дескать, убийство Гитлера американскими евреями в фильме — попытка переписать историю. Другие поспешили откреститься от "Джанго Освобождённого" с его рабовладением — нельзя, понимаете ли, глумиться над трагедией целой расы. "Я Пастернака не читал, но осуждаю!" — перед нами как раз такой случай, когда прочитать всё-таки стоило. Потому что в вопросах описания рабства Тарантино убийственно серьёзен. С маниакальной педантичностью он, словно продавец в магазине, достаёт один ужас за другим. Вот рабыню секут плетью за то, что она разбила яйца, когда несла их из курятника. Вот негров в цепях в мороз гонят босиком через половину штата. Вот, извольте видеть! — беглого травят собаками на смерть. А другую беглянку сажают в металлический ящик, стоящий на солнце. На весь день.

Но главное откровение Тарантино — это отношение белых людей к рабам, которое передать ой как не просто. Здесь это получилось. Например, эталонная сцена — люди стоят с открытыми ртами, наблюдая, как негр едет на лошади. Для них это такая же невидаль, как для нас — собака, управляющая автомобилем. Вот тут-то до зрителя и доходит, что чернокожих на самом деле воспринимают как домашний скот — что это не красивая метафора, а суровая историческая правда. Тарантино ни на секунду не романтизирует эту систему — никаких заманчивых картин, только боль, страдание и покорный ужас перед плетью в руках белого человека. 

Впрочем, не все белые того времени сволочи. Попадаются и те, кто видит в неграх людей, а не многофункциональный скот. Например, Кинг Шульц, — немец, дантист и охотник за головами, которого играет блистательный Кристоф Вальц. Имея необходимость получить информацию от раба Джанго (Джейми Фокс), он не просто покупает его себе в собственность — Шульц даёт ему свободу и делает партнёром по своему бизнесу. И скоро начинает понимать, что Джанго в охоте за головами разбирается намного лучше него. Шульцу не хватает цинизма, чтобы отгораживаться от окружающего его безумия рабства. Джанго же, выросший рабом и повидавший на своём веку все возможные ужасы этой системы, напротив — всегда хладнокровен. К середине повествования самообладание Шульца даёт ощутимую трещину — он не может мириться с происходящем, но и не в силах бороться с ним. Джанго же имеет достаточно воли, чтоб закрывать глаза на чужую боль, когда это требуется. Он искуснее своего учителя и в актёрской игре, и в обращении с оружием.

Ближе к концу фильма реакция и самообладание позволяют ему стать настоящим супергероем вроде Невесты из "Убить Билла". Укладывая людей штабелями и окропляя стены литрами крови, Джанго также неуклонно двигается к своей цели, как это делала героиня Умы Турман. Цели примерно те же — спасти и отомстить. Спасти — жену, такую же свободолюбивую и дерзкую, как и он сам, а отомстить... Тут интереснее.

Злосчастную рабовладельческую систему олицетворяют два злодея — плантатор Кэлвин Кэнди в исполнении ДиКаприо и его престарелый слуга Стивен (Сэмуэль Л. Джексон).  Кэнди — типичный белый угнетатель, гремучий сплав садиста и уточнённой светской натуры. Стивен — "мерзкий предатель расы", участвующий в угнетение своих братьев с особым рвение и жестокостью. Тарантино наглядно показал, что рабовладение не могло держаться только лишь на белых людях — система была стабильна именно потому, что её поддерживали обе стороны. 

Одни — насилием, а другие — покорством, плавно переходящим в обожание к угнетателям. Пусть это явление по тем временам не слишком массовое, но, всё-таки, не столь же редкое, как, например, негр на лошади.

ДиКаприо сыграл не просто хорошо — гениально. В фильме есть сцена, где он эмоционально бьёт по столу рукой, рассекает её и ведёт после этого длинный диалог, словно не заметив кровоточащей раны. В фильме это просто сильный момент, но, оказывается, что кровь в кадре — НАСТОЯЩАЯ. Леонардо на самом деле рассёк руку об осколок стекла, но, не смотря на это доиграл немаленькую сцену до самого конца. Потом ему наложили несколько швов. Похоже, в кадре он вжился в образ Кэнди так же сильно, как своё время Хит Леджер сросся со своим Джокером (если помните, актёры на съёмках его натурально боялись). В принципе-то, у Тарантино никто в фильмах плохо не играет, но смотреть на противостояние героев Вальца и ДиКаприо — одно сплошное удовольствие. Сэмуэл Л. Джексон и Джейми Фокс сыграли отлично, но они более простые персонажи, и возможности развернуться у них было меньше.

Однако фильмы Тарантино, сколь бы они не были серьёзными, всегда позволяют над чем-то посмеяться. "Джанго" не стал исключением. Зал на спецпоказе буквально бился в судорогах от смеха — диалоги в фильме ни чуть не хуже, чем в "Бесславных ублюдках". И очень хорошо, что фильм шёл с субтитрами — оригинальная актёрская речь, особенно из уст Вальца, наверняка в дубляже пострадает. 

Юмора в фильме примерно столько же, сколько и насилия — сравнение с "Убить Билла" вовсе не случайно. В конце нас ждёт фирменная бойня, способная украсить любой трэш-фильм. Это — тоже своеобразный юмор, шпилька в сторону малокровных и степенных вестернов, где благородные шерифы и усатые бандиты выясняют отношения после двенадцатого удара городских часов. И пусть это и вестерн со всеми характерными приёмами съёмки, вы здесь не встретите ни перекати-поля, не мексиканских бандитов. Только солнце, снег и обагрённый кровью хлопчатник.

И, разумеется, у Тарантино не пропал музыкальный вкус — с сандтрэком у фильма всё схвачено. В титрах мелькало имя Эннио Мариконе — человека, написавшего музыку к "долларовой трилогии" Серджио Леоне, то есть, по факту, в принципе создавшему типичную музыку для вестерна. Мелькало оно быстро, так что, возможно, речь идёт просто о правах на определённые композиции. Или же, всё-таки, Эннио собственноручно написал кое-что новенькое для "Джанго освобождённого" — дело это тёмное, в кинопоиске в графе "композитор" стоит прочерк. 

Авторы говорят о своём творении прежде всего как об истории любви, практически как о мелодраме. На экране это совершенно не чувствуется — отношениям Джанго со своей женой отведено не так уж много времени. Правда, Тарантино подумывает о пятичасовой режиссёрской версии — вот там, вероятно, тема будет раскрыта сполна.

Итог

"Джанго Освобождённый" — жестокий, серьёзный и в то же время невероятно смешной вестерн. Тарантино в очередной раз выдрессировал актёров так, что они проживают свои пятиминутные диалоги, поставил камеры в строго необходимых местах, скомандовал "мотор" — и снова снял восхитительное кино, страшное и прекрасное одновременно. Да, фильм, конечно, не для всех, но ценители прошлых работ Квентина вроде "Бешеных псов" или "Бесславных ублюдков" разочарованным из зала уйти не должны.